Из-за проблем с транспортом в Москве, вчера поленилась отвезти образцы в мед и решила заехать за ними сегодня с утра. Прихожу в пустую лабораторию (отпуска и все такое), а у меня над столом с потолка капает. Компьютер вроде не задело, только клавиатура промокла и гора всяких распечаток, которые не жалко выбросить. Пришёл мастер, объяснял что-то про трубу между этажами, говорил, могло быть гораздо хуже. Сижу теперь, жду главного инженера, радуюсь, что вовремя успела.

Называется: ночью с пятницы на субботу надо сидеть ДОМА.
В первом часу на смене поездов в метро пересела в почти пустой вагон. В вагоне оказались спящая парочка, блондинка и три пьяных мужика - настолько пьяных, что в принципе не могли никого побеспокоить, один так вообще стоял на коленях, уткнувшись в сиденье лицом. Где-то в районе Строгино я заметила движение в торце соседнего вагона и обратила внимание на пляшущего там мужика. Мужик танцевал так душевно, что я невольно засмотрелась. К сожалению, его друг заметил, какими круглыми глазами я на него пырюсь, и на следующей станции оба перебежали в наш вагон. Всё очарование пропало. Плясун, видимо, выдохся и полулежал на скамейке, мурлыча свои курортные напевы, а второй, потрезвее, пошёл в другой конец вагона общаться с блондинкой. Рассказывал, что приехал из Турции. Отвечала она ему спокойно и только как-то неловко улыбалась.
Я не выдержала и подошла к ним.
- Извините, а вы его знаете? - указала я пальцем на обнимающего девушку за плечи мужика.
- Нет, впервые вижу, - ответила она.
- Она вас не знает, - я сердито посмотрела на мужчину. - Идите отсюда, она не хочет с вами говорить.
Тот сразу перестал улыбаться, но никуда уходить не собирался. Я села напротив парочки, и вскоре услышала раздражённое "Ты по-русски понимаешь вообще?" - блондинка тоже перебралась поближе к выходу.
На платформу мы обе вылетели, как пули, хотя, признаться, балагуры были слишком пьяны, чтобы нас догонять.
- Прости, что вмешалась, - сказала я девушке. - Но мне показалась, ты ему не рада.
- Я вообще подумала сначала, что ты его жена! - хохотнула она. Тоже, наверное, была немного навеселе.
- Нет, просто они сначала ко мне подсели, - слукавила я. - Я от них отвязалась, и они к тебе пошли.
- Ну ты красотка вообще!
- А тебе в какую сторону? - немного подумав, сказала блондинка, когда мы дошли до турникетов. - А то я не хочу одна идти.
- В сторону "Территории", - это наш местный ресторан, бывшее казино.
- А меня там как раз ждут! - обрадовалась она.
Пару минут я была очень горда собой, пока мы не вышли из метро и не оказались рядом с припаркованными "такси".
- За сто рублей до "Территории" довезёшь? - окликнула моя спутница одного из водителей. И махнула мне: - Давай, чтоб не пешком.
Признаюсь, я чуть не согласилась. Всерьёз. Всё-таки совместно пережитый пусть мелкий, но неприятный инцидент очень сплачивает людей. Я залезла за ней в машину. Передумать меня заставил мобильник, который протянул в окно товарищ водителя - "Девушка, а дай телефончик..." Или, может быть, нас нагнал один из тех турок.
От всей моей женской солидарности и следа не осталось - я распахнула дверь уже тронувшейся легковушки и припустила домой. Один раз подумала, как эта девчонка добралась - надеюсь, всё с ней хорошо. А я, хоть и смеюсь, но мне очень стыдно. За глупость свою, разумеется, и ещё почему-то за трусость.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Первый год после окончания универа выдаётся непростым: работаю много, но без особых результатов; летнего отпуска у меня не было, а традиционный зимний отменился из-за перелома. Возвращаться на работу после полутора месяцев относительного безделья тяжко, и скопившиеся за период зимней суматохи завалы разгребать тоже. На шее висят студентка и отсутствие толковых результатов у молекулярно-биологической работы: а шутка ли! - полгода искать незнамо что... Своих биохимических результатов у меня также негусто, потому что есть тяжёлая зависимость от материалов. Понимаю, что рано или поздно привыкну, но угнетает собственная беспомощность. Ничего не работает так, как должно. Видимо, таков удел биолога.

чутка молодого тролля- Я думал, ты старик. Как все ваши колдуны, - Гарг болтал ногами над тёмной прелой водой.
Тролль, за которым он как бы ненароком проследовал к реке, обернулся к нему резко, почти испуганно. Выражение заострённой клыкастой морды, вернее, её оскал, по которому трудно прочесть хоть какие-то эмоции кроме откровенной злобы, выглядело недоумённым. Даже, скорее, затравленным. Лицо под клоками волос было залито смазанной краской – одни глаза горят, как плошки с маслом.
Стоящий на коленях у воды тролль склонил голову набок и издал короткий возглас узнавания. Ему было проще вспомнить, конечно. Гарг-то лица не прятал.
- Почему все? – колдун замешкался, подбирая слова чужого языка. – Никто не родится старый, - ухмыльнулся он.
- У них волосы седые… белые. И борода, - орк пальцами показал козлиные бородёнки знахарей. – А у тебя нет.
Гарг улыбнулся и добавил:
- И на корабле ты один пришёл говорить с нами, рубаками.
Тролль дёрнул плечами и перекинул на грудь дёготного цвета косицу, растрепал когтями сплетённые прядки.
- Я пришёл слушать, а не говорить. Старшие велят мне… учить общий язык.
- Как будто они сами его знают… – фыркнул Гарг.
- Старшим незачем говорить с орками, – огрызнулся тролль и снова опустил голову.
Гарг подцепил мыском сапога кружащийся на воде лист. Всё здесь было укрыто мягким рыжеватым покровом, и облетающие исполинские деревья, кажется, нарочно вздыбливали корни, чтобы глотнуть воздуха. Гаргу нравилось, как листья поглощают звук его умелых шагов, вот только и эльфам такая подушка была на руку. При мысли об этих бестиях он обвёл берег внимательным взглядом. Строптивая – так орки назвали эту реку после неудавшейся попытки переправы – была слишком широка здесь, чтобы местные вздумали по ним стрелять с того берега. К тому же разведчики докладывали, что днём эльфы спят, да и целятся, говорят, похуже.
Колдун закончил умываться и быстро переплёл волосы. Разогнулся, снял с ветки вышитую накидку, которые носили тролльские лекари, и завернул в неё своё угловатое, поджарое тело. Выдернул из-за ворота намокшую плеть косицы.
- На что ты смотришь, орк? – спросил он уже не сердито, а вроде бы насмешливо.
- Моё дело – смотреть, как и твоё - слушать, - с улыбкой ответил Гарг. – Но я уйду, если ты хочешь остаться один.
- Если у тебя нет дела, - недоверчиво тряхнул головой тролль, - приходи помочь лекарям.
- Нет, я в этом ничего не смыслю, - пожал плечами орк.
Колдун прищурился:
- Носить воду, колоть дрова. Это ты умеешь?
- Ты смеёшься надо мной, тролль? – Гарг насупил густые брови. – Я разведчик Орды – не батрак! И разве Адский Крик уже не дал вам помощников?
Тролль вразвалочку подошёл к нему, скрестив на груди руки.
- Разведчик лучше, чем батрак, правильно? – сказал он с неприкрытым ехидством. – Скажи командиру, что помогать будешь троллям. Но помогай только мне. Будешь смотреть и слушать, если хочешь. Я буду всему учить.
Пришёл черёд орка удивляться. Требование, которое в других обстоятельствах показалось бы нелепым, годилось для его цели наблюдать за троллями. И этот молодой колдун всё понял.
Собеседник Гарга нацепил на нос шейный платок, пропустив ткань под клыками. Забрал прислонённый к дереву посох: как и другие знахари, он опирался на него при ходьбе, но его захват выдавал не слабость ног, а готовность, если придётся, использовать палку как оружие. «Не ты один прячешь от других, каков ты на самом деле», - подумал Гарг, поднимаясь и следуя за троллем по пятам, как ему и было наказано командиром.

и ещё много-много всего по этому тегу на ютубе

Любовь к Служителям Земли

Ночь опустилась незаметно - уже в полной, грозовой черноте. Небо расходилось по швам, молнии заглядывали в самые окна и, ослепительно подмигнув, угасали за стеной ливня. В такие минуты невольно благодаришь судьбу за крышу над головой, даже когда задеваешь потолок макушкой. Огонь, разведённый шаманами в очаге, придавал оставленному Дикими Молотами дому-погребу почти жилой вид. Чийва протянул к пламени озябшие, как будто чужие пальцы, повёл голыми, влажными плечами и закрыл глаза.Чийва протянул к пламени озябшие, как будто чужие пальцы, повёл голыми, влажными плечами и закрыл глаза. От удовольствия, хотя его спутница поняла это иначе:
- Да не жмурься ты - неча тут стесняться! - Милра-Буревестница скинула насквозь промокшие одежды, оставшись в одном исподнем. Стянула через голову рубаху, и поправила бусы - мокрые перья облепили грудь. Вся дворфка была округлая и крепкая, как лесной орех. Мужчина оглядел её со спокойным интересом - сильное, здоровое тело, кожа гладкая и розовая - вроде человечьей, но расписная вся, как у настоящей ведьмы. "Чего только не бывает на свете..." - подумал тролль и, зевнув, повернулся к последнему члену троицы. Могучий таунка устроился прямо на полу, с его косматой гривы ручьями стекала вода.
- Ну и погодку ты выбрал для урока, Тош! - усмехнулась женщина, выжимая косы.
- Самую правильную погоду, - покачал головой таунка. - В этакую бурю голос стихий не услышит только глухой.
Словно в подтверждение его слов гром прокатился над их укрытием.
Милра вольготно уселась на лавке, закинула ногу на ногу. Из всех троих только ей обстановка была по размеру. "Она могла жить в таком же доме", - вяло подумал Чийва. - "А тут вся деревня разорена. Нашими, не иначе..." Он ещё не разучился делить Служителей на "нас" и на "них" и подозревал, что и многие старожилы не были чужды этой привычки, хотя умело её скрывали. Дворфка была из самых непонятных. Трудно оставаться в стороне, когда у тебя на глазах от рук Орды гибнут соплеменники, но мнения Буревестницы на этот счёт никто не слышал. Никто из новичков, по крайней мере.
- И всё же, - возразила Милра, - будешь пугать своего посвящённого - он у тебя ничему не научится.
- Да ладно, - таунка фыркнул. - Этот, вроде, не робкого десятка. И толковый.
Женщина разразилась грудным смехом:
- Верно. Ты всех, кто тебе по нраву, угробить пытаешься!
Хотя тролля покоробило, что о нём говорили так, словно его здесь не было, слова Тоша Приносящего Хаос согревали глубже, чем жар камина. Чийва многое узнал сегодня и ни на миг не пожалел о времени, потраченном на поиски Служителей Земли. Страшно - конечно, было страшно. Бури Нагорья не имеют себе равных. И дворфы, давно обжившие травянистые склоны, и орки, пришедшие сюда, как чужаки, знали о силе здешних стихий и научились остерегаться их гнева. Чем могущественнее были духи Нагорья, тем тяжелее оказались увечья, нанесённые этой земле катаклизмом. Заботиться о ней было всё равно что осторожно подступаться к раненому хищнику. Ни спешки, ни единого резкого движения... Чийва усмехнулся. Явно не терпению и осторожности собирался учить его Тош, притащив сюда, на развалины.
В ответ на слова спутницы таунка пожал плечами:
- Хотел бы сам чего поспокойнее - Дуарн от учеников никогда не отказывался. А я чужую работу на себя не беру.
- Эй, бык, это ты меня выбрал - забыл? - проворчал тролль. - Я теперь твоя работа.
- Вот этот настрой мне нравится! - Тош наклонил голову и улыбнулся. - Скажи, тролль, а бывал ты в северном краю, в Нордсколе?
- Молот Агмара, - кивнул Чийва. - Я немного знаю твоё племя. И про ваших шаманов тоже.
- Это славно, - хмыкнул таунка. - Не хотел бы я разъяснять тебе мой подход при Буревестнице... Лишний раз её огорчать.
- Я уже говорила, что ваш подход - не хуже всякого другого, - нахмурилась Милра. - Ты, когда бросаешь стихиям вызов, проявляешь к ним почтение. Сумеречный Молот так не поступает.
- Мне плевать, что делает Сумеречный Молот, - Тош мотнул рогами. - Я не обучен говорить со стихиями иначе, чем это делали мои предки. И научить другому не могу.
Троица примолкла, каждый смотрел на очаг со своими мыслями. Таунка встал из натёкшей с него лужи и пересел ближе к огню, отчего там сразу же стало тесновато. На Чийву дохнуло мокрой шерстью, травой и немного илом с обмелевшей поймы Веррал. Тролль представил северный берег реки, точно ласточкиными гнёздами, усеянный домишками Диких Молотов, а потом южный - где ветер надувает, как паруса, распятые на крепостной стене драконьи крылья. Река была артерией Нагорья. Теперь чуть влажный песок её русла с шелестом разлетается из-под ног солдат, а гладкие, вылизанные потоком камни омывает только их кровь.
- Ишь, сверкает... - пробормотал Тош. Его закруглённый профиль с блестящим красноватым глазом-пуговицей то и дело осеняло вспышками молний.
- Бури отгремят, река наполнится снова. Равновесие... - ответил Чийва.
- Друидская чепуха, - вполголоса откликнулся таунка. - Гроза прижигает раны земли, чтобы вытравить порчу. Это порча выпила всю воду, и дождём она не насытится - не насытится и сотней дождей. Нет в нашем деле никакого "равновесия", парень. Только смертный бой. И стихии это знают.
- И то правда... - с ухмылкой поддакнул ему тролль.
- Ладно, ордынцы, секретничайте дальше, - озорно улыбнулась дворфка, спрыгнув со скамейки. - А я на боковую.
Когда женщина закончила возиться в алькове и тихонько засопела - то ли взаправду умаялась и заснула, то ли притворилась, чтобы им было спокойней говорить на орочьем, не боясь её обидеть, - Тош снова обратился к посвящённому:
- Знаешь, почему я тебя взял?
Чийва прочертил ногтем борозду на своей лавке.
- Я убил одного из ваших.
Сверкнули крупные, белые зубы таунка.
- МакКиллиган так и не стал одним из нас. Хотел драки с Ордой и получил её сполна. Они, - он кивнул на пёструю занавеску алькова, - уважают твоё стремление заменить его, но не верят, что ты потянешь. А я верю. Нужно только время.
- Спасибо, - глухо отозвался тролль. - Маловато времени-то...
- К следующей луне они назовут тебя Буревестником.
Чийва удивлённо моргнул, потом невесело усмехнулся.
- Это не моя стезя, Тош. Я ведь лекарь, нож - мой инструмент, - он вонзил коготь глубоко в рассохшееся дерево. - Некоторые раны нужно иссекать, знаешь...
Молния снова озарила подвал, и глаза, обнажённые в усмешке зубы, слипшийся бурый мех Приносящего Хаос заиграли бликами, почти заискрились в её свете. Тош напоминал сейчас один из дольменов в священном круге Стихий, оживший от прикосновения бури. Вершина мира и бездна моря равно оставили на шамане свой отпечаток. Сердце Чийвы наполнилось почти юношеским восторгом при мыслях о том, кто будет его учить.
- Я рад, что не уступил тебя Дуарну, - тихо рассмеялся таунка. - Точи свой нож, тролль. Завтра найдём ему применение.

[03.10.2013 12:25:02] Altavista: все-таки наверное почти любого другого на его месте - не имеющего некого оттенка, хм, инфантильности в характере - она бы уже прибила

ранняя биография персонажа или почему (в т.ч.) шаман такой, какой есть
Начать стоит с того, что отца своего Чийва не знал: как это бывает с отцами, тот в один прекрасный день вышел из дома и пропал. Сгинул в джунглях или сбежал на пиратском корабле – не суть важно, так как сыновьям он ничего не оставил, кроме своей рыбацкой лодки. Мать Чийвы, женщина волевая, но всё-таки не железная, осталась с двумя оболтусами на шее в тяжёлые для племени времена. По иронии судьбы, если бы беглецы из Тернистой Долины не были вынуждены цепляться друг за друга, у одинокой матери шансы продержаться были невелики. Так что в какой-то мере общая беда стала для Чийвы залогом выживания.
В то время как старшему сыну была уготована роль кормильца, младшего удалось пристроить в качестве слуги/помощника к одному из знахарей – пожилому, чудаковатому и вдрызг больному троллю. Собственно, это определило его дальнейшую судьбу: в том возрасте, когда юные тролли мужают, дружат и влюбляются, Чийва жил на отшибе в компании брюзгливого старика, который, чуя приближение смерти, решил передать все свои знания и навыки ученику в рекордно короткие сроки. В результате из весёлого и любознательного ребёнка вышел едкий, капризный, трусоватый юнец, во многом перенявший привычки наставника – талантливый, но отчуждённый от соплеменников. Надо, впрочем, сказать, что многолетняя забота о недужном, а затем умирающем учителе не переломила в Чийве сильную эмпатию. Он действительно способный и убеждённый целитель, для которого врачевание – больше, чем долг. Даже после отказа от верований предков в пользу чистого шаманизма он не изменяет этой стезе.
Надо сказать, что Чийва почти не пересекался со сверстниками в тот период, когда дети наиболее жестоки, поэтому не стал изгоем и жертвой унизительных насмешек. Дружба между братьями и готовность старшего в любых обстоятельствах заступиться за младшего также скрашивала его детство. Оно было по-своему счастливым, пусть голодным и даже опасным. А вот упущенные "золотые годы", давление со стороны учителя, фактически заменившего отца, и, что греха таить, осознание своей ориентации наложили серьёзный отпечаток на его характер. Сам Чийва видит себя типичным "омегой" (хотя на самом деле сородичи не торопятся его притеснять, если он следит за языком). С возрастом он чувствует себя всё менее неприкаянным, обрастает связями и авторитетом, но его шкура остаётся достаточно тонкой, что и всплывает в тяжёлой ситуации, которой является для него раскол Орды.
Можно ли считать Чийву инфантильным? Ребячество может быть его реакцией на стресс, хотя он определённо не нуждается в опеке в привычном смысле этого слова. Он взрослый тролль, умный и жестокий гедонист с - как я смею думать - добрым сердцем. Такой персонаж не должен быть одиноким, и я надеюсь вытащить его из той унылой дыры, куда засунула.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра