Ещё немного шаманских страданий

[rybaryba]

Эту бессюжетную зарисовку я написала пару недель назад. Мне хотелось ввести несколько персонажей и создать задел на случай, если я придумаю какие-нибудь интересные истории на тему восстания. Дело происходит ещё до сожжения тотемов, буквально на следующий день после возвращения из Пандарии. Теперь моя жажда несправедливости утолена

- Ты можешь жить здесь, - знахарь Умбу резким движением откинул занавеску из стеклянных бусин. - Мои сыновья сейчас... в пустыне. Их комната свободна.
Его гость осторожно кивнул, прижимая к груди маленький свёрток с пожитками. Всё, кроме одежды, что была на нём, когда он оказался в кор'кронском плену, отобрали солдаты. Большей частью вещей, которые он держал в руках, с ним поделились жители Аллеи, передав их через хозяйку таверны. С недавних пор это стало привычным делом. Всякий тролль, которого доставляли в Оргриммар в цепях, получал небольшую помощь от соплеменников. Многих он ещё не видел: они прятались в своих хижинах на сваях, покидая их лишь по крайней необходимости.
- Орки знают о твоих детях? - как бы между делом спросил младший тролль, огибая знахаря, тяжело опершегося рукой на дверной косяк. Умбу словно пропустил вопрос мимо ушей. Его подслеповатые глаза шарили по комнате, в которой ещё несколько недель назад спали и проводили досуг двое его сыновей. Кое-где были разбросаны их вещи - то скудное имущество, которым обходятся тролли.
Гость встал посреди комнаты, втянув голову в плечи. Это был тролль средних лет, лысоватый, по-юношески худой. Тёмная краска въелась в кожу вокруг быстрых жёлтых глаз. Связка волчьих когтей - знак шамана - болталась на шнурке вокруг шеи.
- А, что? - очнулся Умбу. Он горько улыбнулся: - Чийва, оркам всё равно. Мои сыновья - забота солдат, а я слишком стар, чтобы мешать. Старики да калеки - вот кто остался здесь. Может, это и к лучшему. Всё не висим на шее у своих детей, когда они сражаются.
- Я видел не только старых и увечных, - возразил шаман. Его насупленное лицо говорило: «Я не считаю себя таким».
- Кто не слаб телом, тот сломлен духом. Располагайся, - буркнул знахарь, давая понять, что разговор окончен. Он отпустил занавеску, и нитки бус с вплетёнными в них перьями закачались, с треском ударяясь друг о друга.
Шаман прошёл к одной из двух спальных циновок и опустился на колени. Казалось, его сняли с корабля, идущего из Пандарии, и привезли сюда целую вечность назад, хотя это было только вчера. Ночь в таверне, почти бессонная, выдалась долгой. Ему хотя бы повезло оказаться здесь, в Оргриммаре, а не быть выброшенным за борт или стать военнопленным, как участники восстания. Орки посчитали его безобидным и покорным. Сдержанный, осмотрительный Чийва действительно мог произвести такое впечатление - ведь мятеж Чёрного Копья был для него новостью. Совсем недавно он помогал эльфам на острове Грома, пропуская их изменнические речи мимо ушей. Они были эльфами, им не было места в Орде с самого начала - что с них взять. Хотя бы они приносили пользу, выкапывая из болота артефакты могу и отвлекая на себя Белую Ведьму Альянса. Шаман был не из тех, кто бьёт себя кулаком в грудь с именем Адского Крика на устах. Он не был дураком, чтобы не понимать, как его племя попало в немилость. После слухов о гибели Вол'джина его и нескольких товарищей довольно быстро перевели из крепости Покорителей на одну из северных застав, а затем дальше - на остров Грома, охранять археологов. Никто не слышал от Чийвы жалоб. Преданный делу лекарь, ни за наградами, ни за смертью он не гонялся. И, конечно, не ждал, что его верная служба Орде закончится вот так.
За стенкой вполголоса причитал Умбу. Жить в неведении о судьбе близких казалось хуже любой пытки, которой могли подвергнуть их кор'кронцы. Но, как шаман имел основания подозревать, лишь казалось.
---
- Я пойду, прогуляюсь, - бросил через плечо шаман.
Старик медленно кивнул. Это тоже было обычным делом: каждый новичок должен был лично познакомиться с городскими порядками, прежде чем у него пропадало желание высовываться из дома.
Чийва встал на крыльце. Утренние лучи солнца серебрили воду в канале, слабый ветер звенел глиняными трубками, подвешенными над порогом хижины. Жёлтые мостки Аллеи были пусты. Нет, не совсем - одинокая рыжеволосая женщина тащила на плече большой и на вид тяжёлый кувшин в сторону таверны. Шаман узнал Батамси - повариху. Её семья приютила девушку-калеку, которую Чийва привёз из Пандарии.
Другого повода заговорить с женщиной, не вызывая подозрений у молодого орка, подпиравшего спиной сваю одного из домов, могло не представиться. Чийва вышел ей навстречу, протягивая руки.
- Батамси!
Её глаза сверкнули, когда она передала ему кувшин. Он подумал, что для тех, кто не смирился с произволом орков, появление здорового, непуганого мужчины в городе было добрым знаком. Или обещанием неприятностей - как знать.
Он поднял кувшин на плечо. И откуда она несла этакую тяжесть?
- Как устроилась Юкики? Она вас не стесняет? - спросил шаман.
- Нет, вовсе нет. Скачет, как молодая козочка, - женщина улыбнулась и пояснила: - Мой отец уже костыли ей выстругал. Было непросто отговорить её идти со мной. Она ещё слаба. Просила меня передать тебе её благодарность.
- Скажи, что я зайду вечером осмотреть её.
- Хорошо, только не слишком поздно, - Батамси стрельнула глазами в сторону одного из надсмотрщиков.
У входа в таверну их встретила Сиджамби - хозяйка. Она молча приняла у шамана кувшин. Обе женщины безмолвно уставились на Чийву, словно выжидая, пока он уйдёт. Он понял, что им было не о чем говорить - сейчас, по крайней мере. Он кивнул на прощание и побрёл обратно.
Когда он проходил мимо орка у столба, тот неожиданно преградил ему дорогу.
- Ты здесь новенький, как я посмотрю, - ощерился юнец. Совсем маленький, щуплый волчонок. Кор'кронская форма жалко смотрелась на нём. "Новенький? Я жил в этом городе, когда ты ещё катался верхом на отцовских свиньях, сопляк", - подумал тролль, раздувая ноздри. Он опустил глаза, скрывая своё презрение, и попробовал обойти мальчишку. Тот упёрся ладонью - крепко, железно - шаману в грудь.
- Погоди, - сказал орк. - Я тут вчера в трактире встретил одного из ребят, которые тебя сюда доставили, - взгляд у парня был и впрямь слегка похмельный. - Они мне рассказали кой-чего.
Сам не зная почему, Чийва напрягся.
- Ты, говорят, мутный тип, - горячо выдохнул мальчишка троллю в лицо - чуть не на цыпочках приподнялся для этого. – Со мной шутить не вздумай...
Шаман приподнял одну бровь. Захотелось оглянуться и проверить - не наблюдает ли за ними кто-то из старших по званию, что юнец так выделывается. Тролль склонил голову, встретившись с яростным взглядом глубоко посаженных глаз.
- Понял. Вам бояться нечего, - сказал он.
В следующую секунду орк стиснул жилистый кулак и врезал шаману под дых.
- Бояться?! - прошипел он в широко раскрытые глаза тролля, ухватив того двумя пальцами за подбородок. - Нет, это тебе должно быть боязно, папаша! Думаешь, если один раз дёшево отделался, здесь с тобой тоже цацкаться будут? Я тебе ещё покажу, чего заслужили фальшивые шаманы и предатели, вроде тебя!
Он толкнул Чийву в сторону. Шаман удержал равновесие, вытер рукой нитку слюны, вылетевшую сквозь зубы. Разогнулся и, благодаря судьбу за то, что не слетел с мостков в воду, торопливо зашагал к хижине. Ему хотелось ответить наглецу, и даже от безоружного тролля тому могло здорово достаться, но кор'кронский патруль не вовремя заявил о себе бряцанием оружия из-за угла. Потом, потом...
Он застал Умбу за растиранием трав. От пересыщенного их ароматами воздуха к горлу вновь, как после удара, подкатила тошнота.
- Ты встретил Батамси. Думал, ты вернёшься не с пустыми руками, - проворчал знахарь.
Шаман понурился от стыда. Ему было неловко выпрашивать еду у тех, кто ему уже помог, но он совсем не подумал, что старику тоже не улыбалось кормить гостя из собственных запасов.
- Чем вы тут пробавляетесь? Лавки закрыты. К реке на промысел никого не выпускают.
Умбу вытряхнул порошок из ступки на расстеленную ткань.
- Там и сям, помаленьку. Не всё им удалось отобрать. Я могу поклясться, что слышал ночью козу, не говоря уж о курах... - старик подмигнул. - Сиджамби готовит для надзирателей и раздаёт излишки. Умбето рыбачит прямо с мостков. Рыба провоняла гоблинским маслом, но от неё вреда ещё никому не было. Что-то получается выменять прямо у кор'кронцев. С некоторыми можно договориться.
- А парнишка чем приторговывает? – съязвил Чийва и присел напротив Умбу, держась за живот. Знахарь закашлялся, явно пряча усмешку, и младший тролль скорчил недовольную мину в ответ.
- А, познакомились уже... - протянул Умбу. - Он здесь недавно и вряд ли задержится надолго. Такие нынче быстро продвигаются по службе.
- Такие - это бешеные псы?
- Он не тот, кем кажется с виду. Как и ты, - знахарь ткнул пестиком в сторону собеседника.
- Спасибо, - огрызнулся Чийва.
- Я серьёзно. Ты тёртый калач - приехал из-за моря... Бойцов похуже тебя они заперли в казармах наверху.
Взгляд шамана наполнился неподдельным интересом.
- И много народу в казармах?
- Все, кто умеет обращаться с чем-то опасней кухонного ножа. Кроме убитых при попытке сопротивляться. Так что немного. Пару недель назад одной девчонке оттуда вздумалось рожать... - Умбу поднялся на ноги и выдернул один орех из связки под потолком, легко прокусил его здоровыми острыми зубами, выплюнул скорлупу и начал жевать. - Они притащили её ко мне - а забирать не стали. Дураки. Сейчас она намного опаснее, чем была с пузом, когда её скрутили. Думаю, они просто не хотели с дитём дела иметь, а отобрать побоялись. Сюда к нам вообще не самых умных или храбрых назначают.
- Роженицы испугались? - ухмыльнулся Чийва.
- Ооо, там не женщина - тигрица…
- Ты знаешь, я о многом хочу тебя спросить, - нетерпеливо сказал Чийва. Он подобрал с пола скорлупу и выбросил её в окно, заодно проверив, нет ли кого рядом. Ближайший кор'кронец болтал с товарищем у лавки зачарователя: даже если кто-то из них понимал зандали - а Чийва не сомневался, что среди надзирателей такие есть - они стояли далеко и были слишком увлечены разговором.
- Ещё не время, - улыбнулся старик, когда шаман отошёл от окна.
- Время чего? - раздражённо ответил Чийва. – Большого тайного собрания, на котором мне всё расскажут? Перестань, Умбу. От Сиджамби я вчера кое-чего добился, но, мне кажется, от меня многое нарочно скрывают. Есть ли связь с восстанием? С нашими друзьями и близкими? Правдивы ли слухи про вторжение Альянса? Я бы ещё поверил, что вы тут все попросту поджали хвосты, но взгляды уж больно красноречивые. Мне не доверяют, так?
Знахарь развёл руками:
- Отчего нам тебе не доверять? Ты - один из нас. Ты всегда был верен Чёрному Копью.
- Когда не был верен Адскому Крику, - он избегал произносить имя Вождя даже на зандали, как будто сам Гаррош мог услышать.
- Когда не был верен Адскому Крику... - эхом откликнулся Умбу и вздохнул.
Чийва выпрямился, скрестив руки на груди, прижав лохмотья ушей.
- Кто вы такие, чтобы меня судить? Разве после того, что они со мной сделали...
- Что? - знахарь ударил кулаком по раскрытой ладони. - Ба, пострадала твоя гордость! Пойми меня правильно, мальчик мой, ты рос на моих глазах, и я могу подтвердить, что ты кто угодно, но не предательская мразь. И всё же твои симпатии к оркам известны, да и Вол'джину ты не раз перечил. Ты отправился за туманы вопреки его решению, но по зову Гарроша. Тебя знают как героя его войны…
- Значит - шпион?
- Выходит так, - грустно вымолвил Умбу.
Повисло молчание. "Если боятся предательства, значит, у них есть план", - попытался ободрить себя шаман, но без особого успеха. Его точила обида. Он кивнул старику на прощание и удалился в свою новую комнату.
Оставшись наедине с собой, он с размаху сел на циновку и взвыл от досады. Тонкие стены и лёгкие тростниковые перегородки едва ли могли скрыть этот звук. Ему хотелось вернуться и назвать Умбу старым дураком. Сказать, что, руководствуясь их логикой, каждый из жителей Аллеи Духов мог быть предателем. Те, кто не доверял оркам, не высказывал хоть раз слов уважения и благодарности к ним, не желал признавать их лидерство и жить в их столице по орочьим устоям - покинули город вместе с Вол'джином. Это был честный выбор. Сам Чийва провёл в Оргриммаре лучшие годы своей жизни, и, оказавшись здесь пленником, униженным и одиноким среди своих, он растерялся.
Шаман подобрал ноги, достал посылку Сиджамби и развернул её. Он искал записку, любую весточку от друзей из города, но безуспешно. Среди тряпок он нашёл плоскую сумку, набитую разнообразными мелочами, похожую на его собственную, оставшуюся в руках кор’кронцев. Чийва не надеялся обнаружить в ней флаконы с зельями, тонкие щипцы и татуировальные иглы, об утрате которых так жалел, - их и не было – но всё же не раз помянул соплеменников добрым словом, аккуратно разбирая подарки. Он вытащил ворох амулетов, рассыпавшийся в его горсти, и со вздохом позволил оберегам упасть обратно в сумку.
В его руках они ничего не стоили.
Ещё вчера он заклинал духов воды – теперь не мог расслышать и шёпота. Конечно, ему пришлось расстаться со своими тотемами, но дело было не только в этом. Нечто дурное стряслось со стихиями в городе или его окрестностях. Чийва вспомнил Катаклизм, который многих шаманов оставил бессильными перед лицом страшной войны. История зловещим образом повторялась: вновь привычные союзники ополчились на тролля. Но к врагам из плоти и крови он знал меньше подходов, чем против непокорных элементалей.
Он задрал голову и принялся разглядывать маски под потолком – устрашающий оскал защитников дома и сна. Драпировка на стене привлекла внимание шамана: таких узоров он не видел с тех пор, как его племя перебралось в Дуротар. Орки ничего не понимали в знаках, они бы не заметили разницы. Значит, слухи были верны, и вуду мало-помалу занимало своё исконное место в жизни Чёрного Копья вопреки запретам и попыткам укрепить шаманские устои. Умбу, старый колдун, насмехался не просто так. Неужели Чийве больше не было места в собственном племени? Говорящему с духами нужна паства – или служба. Без того и другого он был так же пуст, как один из амулетов, подаренных ему. «Фальшивый шаман…» - вспомнились ему слова юноши-кор’кронца. – «Я и для них теперь хуже, чем никто».
Тролль откинулся на спину и прижал холодные ладони к щекам. «Ты слишком много думаешь», - сказал он себе. Он осознавал, что его положение может исправить только время, и заранее маялся от ожидания.